Искал на Фензине продолжение цикла "Дорога домой" Виталия Зыкова. Ничего нового не нашёл, с горя решил почитать "Последний дозор" некогда лучшего фантаста Европы.
Впечатления странные.
Во-первых, что за болезненная тяга к смерти у всех пребывающих на шестом уровне сумрака? Особенно, когда они тянутся прикоснуться к Антону, и тут всех осаживает дедушка Мерлин, заклиная страждущих не поддаваться порыву, не искать минутного ощущения жизни, а освободиться и вкусить наконец сладость смерти в полной мере. И тут все зверушки неупокоенные Иные хором скандируют: "Великий, дай нам умереть! Убей нас нежно, Антоша!". Что за хрень им взбрела в голову? Ну, да, трава не такая зелёная, и солнце не так обжигает. А я вот дальтоник, например. Мне теперь застрелиться от невозможности увидеть все краски этого мира? Чушь какая.
Во-вторых, с чего бы вдруг сам Великий Мерлин выполз ажно на первый уровень сумрака, чтобы помочь магу с более чем скромными способностями, в эпизоде с Останкинской телебашней?
В-третьих, у Светланы совсем крыша поехала, что она дочку в сумрак отправила? Или ей тоже Мерлин чего нашептать успел?
В-четвёртых, мне так помнится, что "светлые" отличались от "тёмных" не только моральными принципами, но и знаком усваиваемых эмоций-энергий. Причём момент со знаком энергии подчёркивался неоднократно. И как это интересно "высший" может сменить знак? Вот, Мерлин утопил несколько детей и вместо того, чтобы развоплотиться от моральных терзаний, начал подпитываться не светлыми эмоциями, а тёмными? А ведьма стала светлой целительницей и не развоплотилась в этот же миг, под грузом свершённого ранее?
В-пятых, в связи с появившемся упоминании о светлом православном и отпевании вампирши возникает целый ряд вопросов. Например, что именно вкладывается в понятие не живой по отношению к вампиру? Он ходит, ест, пьёт, думает, у него есть эмоции. И чем же мёртвый вампир отличается, если и не от живого А.Городецкого, то хотя бы от живого Эдгара?
Вывод: как-то всё скомкано и не доработано. Нет, я не говорю, что мог бы лучше, но по сравнению с первым дозором, книжка вызывает впечатление чего-то слепленного небрежно и наспех.